Публикации

This article addresses the relationship between the concepts of national identity and biopolitics by examining a border-transit camp for repatriates, refugees and asylum seekers in Germany. Current studies of detention spaces for migrants have drawn heavily on Agamben’s reflection on the “camp” and “homo-sacer”, where the camp is analyzed as a space in permanent state of exception, in which the government exercises sovereign power over the refugee as the ultimate biopolitical subject. But what groups of people can end up at a camp, and does the government treat all groups in the same way? This article examines the German camp for repatriates, refugees and asylum seekers as a space where the state’s borders are demarcated and controlled through practices of bureaucratic and narrative differentiation between various groups of people. The author uses the concept of detention space to draw a theoretical link between national identity and biopolitics, and demonstrates how the sovereign’s practices of control and differentiation at the camp construct German national identity through defining “nonmembers” of the state. The study draws on ethnographic fieldwork at the German border transit camp Friedland and on a discourse analysis of texts produced at the camp or for the camp.

 .

В свете распостраненного предстваления о жесткой политике в некоммерческом секторе,в частности так называемом "законе об иностранных агентах" можно предопложить, что роль российских НКО сводится исключительно к окахзанию социальных услуг. Однако несмотря на  указанные сложности, НКО в России сфолрмировали собственные стратегии оказания влияния на политику, хотя и отличне от тех что использются НКО в плюралистичных системах Целью статьи является анализ влияния стратегий НКО социального сектора в России. Используя теорию посторения коалиций, статья продемострирует  способы и условия, при которых российские НПО оказывают влияниена выработку политики. Работа сфокусирована на исследованиидеятельности как регионалных так и федеральных (зонтечные, сетевые или инфраструктурные) НКО.

Результаты проведенного исследования позволяют выявить пробелы и другие недостатки в профессиональной подготовке судей, прокуроров и адвокатов, обеспечить средствами образования и законотворчества адекватность апелляции как важной формы защиты прав и свобод человека. Возможности сравнительного правоведения играют при этом не последнюю роль.

В статье рассматривается влияние религии на индивидуальное отношение к государству благосостояния, как на индивидуальном (через степень религиозности индивида и религиозную аффилиацию), так и на контекстуальном уровне (через доминирующую религиозную традицию и средний уровень религиозности граждан). Многоуровневый статистический анализ на данных ESS-2008 по 27 странам Европы показывает, что индивидуальная религиозность, также как принадлежность к католичеству или протестантизму, оказывает негативное влияние на восприятие государства благосостояния. Напротив, православие, как на индивидуальном уровне, так и на страновом, ассоциируется с повышенной поддержкой перераспределения. Наконец, в странах без коммунистического наследия негативная взаимосвязь между религиозностью и отношением к государству благосостояния оказывается стабильной, в то время как в посткоммунистических странах повышение религиозности практически не приводит к ухудшению отношения к перераспределению.

.

В статье рассматривается современный авторитаризм во взаимосвязи с коррупцией. При таких авторитарных режимах как коммунистические режимы, постколониальные диктатуры и авторитарные монархии коррупция играет существенную роль, но основной функционирования режимов остается традиционное для авторитаризма принуждение, включая физическое. Однако последняя четверть ХХ века ознаменовалась появлением опровергающих «теорию транзита» недемократических режимов нового типа, которые условно можно назвать неоавторитарными. Такие режимы основываются на динамичной взаимосвязи принуждения и коррупции, при которой в зависимости от складывающейся внутриполитической ситуации и решаемых режимом политических, экономических и социальных задач в роли доминирующего механизма выступает либо коррупция, либо принуждение. При таких режимах происходит коррупционные «захват государства» правящими политико-экономическими группировками, которые приватизируют публичную власть и используют все ее властно-принудительные полномочия и административные ресурсы для достижения своих корыстных целей. Представлены результаты эмпирического анализа, в соответствии с которыми в тридцати трех современных недемократических государствах правящими является коммунистические режимы, диктатуры и авторитарные монархии, а в девятнадцати — неоавторитарные режимы. Показано, что для всех этих государств характерен высокий уровень коррупции, причем наиболее высокий при правящих неоавторитарных режимах и диктатурах. Сравнительно более низкий уровень коррупции в авторитарных монархиях объясняется теорией «стационарного бандита» Олсона, в соответствии с которой правящие монархи жестко борются с коррупцией среди обслуживающих их чиновников, так как воспринимают ее как «воровство из своего кармана», наносящее ущерб их рентным доходам. В заключение показано, что государства с правящими диктатурами являются в среднем более хрупкими, чем государства с экономически «эластичными» неоавторитарными режимами, хотя границы между такими режимами размыты и достаточно условны. При этом все государства с правящими авторитарными и неавторитарными режимами за исключением некоторых монархий относятся к нестабильным государствам, и в перспективе следует ожидать либо существенных трансформаций, либо крушений подобных режимов.

Статья предлагает анализ динамики представления Интернета как блага и угрозы в официальном дискурсе власти в России (1994–2014 гг.), с момента официальной регистрации домена «.ru» в 1994 г. В этот период Интернет становится предметом государственной социальной политики. Параллельно реализуются, с одной стороны, государственная политика по обеспечению доступа граждан к Интернету, а, с другой – принимаются решения, ограничивающие его. Мы предполагаем, что официальный дискурс используется для легитимации и объяснения этих решений. Реконструкция репрезентации Интернета в официальном дискурсе позволяет объяснить государственную социальную политику, нацеленную на обеспечение граждан доступом к Интернету. В статье реконструируется последовательность событий: принятие федеральных законов, запуск государственных программ, официальные высказывания, публичные и международные события, связанные с развитием Интернета. Эти различия могут быть прослежены в изменениях официального дискурса. Для их измерения и визуализации авторы проводят контент-анализ релевантных государственных документов. Мы описываем репрезентацию Интернета в посланиях президента и программно-стратегических документах: стратегиях, доктринах, концепциях, нацеленных на развитие Интернета в России. В анализ дополнительно включены государственные документы, посвященные политике в области Интернет-безопасности, информационного общества, электронного правительства, кибербезопасности и национальной безопасности. Исследование выявляет три периода дискурсивной репрезентации Интернета. В период 1994–1999, во время президентства Ельцина, Интернет мало представлен в официальном дискурсе, а государство понимается как основной актор в его распространении. В период 2000–2011 на фоне активного позиционирования государства как актора продвижения Интернета, он понимается как «благо», способствует государственному развитию. В третий период 2012–2014, в третий президентский срок Путина, преобладает репрезентация Интернета как угрозы обществу, государству и безопасности. Дискурс Интернета как угрозы был расширен: выявлены угрозы самому Интернету, ответ на которые государство включает в фокус социальной политики. Эта периодизация соответствует изменениям в российской социальной политике в отношении Интернета.

Из предисловия ответственного редактора: "Несмотря на сжатость формата - хотя в наш сверх-динамичный век тотального господства столь популярного теперь "твиттерного мышления", возможно, это вовсе не минус, а как раз плюс, - палитра тематического охвата предлагаемых вашему вниманию тем и вопросов широка, многогранна, актуальна и увлекательна. Здесь проиллюстрировано всё: от новых технологий распознавания речи, которые могут использоваться в работе письменного переводчика,специфики перевода в рекламной сфере, до творческого перевода субтитров, локализации компьютерных игр и целого проекта о профессиональном переводе названий объектов городской среды Санкт-Петербурга. Наши партнёры щедро делятся опытом того, как лучше выстроить свою работу, если переводчик трудится индивидуально, как продуктивнее быстро осваивать новую тематику (к примеру, в области спорта), как целесообразно обучать сотрудников в сфере менеджмента локализационных проектов, как организовать переводческую поддержку большого серьёзного мероприятия (выставки, конгресса и т.п.). Заключительная часть сборника наглядно демонстрирует, что в вузе можно научить и тому, чему там обычно не учат: просто нужно очень этого хотеть и быть энтузиастом своего дела. Коллеги предлагают на выбор: и художественный перевод, и интерактивную платформу обучения письменному переводу, и опыт сотрудничества вуза и муниципальных государственных структур. Огромную помощь вузам предлагают и переводческие компании, развивающие свои Интернет-школы, серии вебинаров и он-лайн курсов перевода: есть позитивный опыт как очного, так и дистанционного обучения. Профессиональная академическая поддержка по-прежнему реализуется в ходе грамотной организации вузовского обучения по программам подготовки переводчиков, где есть место для авторских творческих междисциплинарных курсов, развивающих кругозор студентов, где теория перевода имеет смысл только в её неразрывном сочетании с практическими аспектами преподавания перевода, а выбор модели обучения непременно зависит от индивидуальных характеристик учащихся и конкретных методических целей и задач. Приятного вам чтения, дорогие друзья! С неизменным искренним уважением и глубоким почтением к представителям нашей уникальной профессии, всегда ваша Ирина Убоженко".

В статье проводится анализ понятия мема, его истории и идеологических оснований. Задача этой работы - обнаружить, как мем понимается в разных научных интерпретациях, и почему это понятие становится избирательно популярным. Автор обращается к разным теоретическим подходам, раскрывая происхождение и бытование понятия.

Понятие мема возникло как результат попытки Ричарда Докинза встроить культуру в систему эволюции и объяснить её трансформации. Это понятие обрело популярность и в исследовательских подходах, и в обыденном языке, когда мемами называют популярные картинки и фразы, которыми обмениваются пользователи в Интернете.

Все намерения сделать мем частью науки выстраивали в связи с ним новую идеологию: атеистическую, технократическую, сконцентрированную на медиа и понятии человека как потребителя-производителя. В научной среде такое понимание не прижилось, но оказалось продуктивным для применения в прикладных исследованиях и фольклористике. Но интерес к понятию мема нельзя назвать случайным.

Он возникает как часть синтетических исследовательских подходов, в котором использование текста неотделимо от практики. Понятие мема стоит связывать с бриколёрством, которое описал Леви-Стросс и одним из вариантов теоретизирования объектов в эпоху бесконечной технической воспроизводимости.

Имеет значение и социальная роль мема. Он становится единицей измерения популярности, которая приходит на смену славе знаменитостей прошлого. Создать мем может любой пользователь, но это специфическое производство, мало отличимое от потребления. Чтобы стать популярным, мем не должен содержать ничего нового, а только укреплять существующие верования и идеи.